Когда я впервые высказала родителям своё непримиримое желание быть журналистом, мне хотелось писать о музыке.

Когда я поступила на курсы, мне казалось, что ещё немного, и я смогу.

Когда я проходила первую практику, я удивлялась, почему редактор под шумок выкидывает половину буковок из принесённого ему гениального материала. Мне приходилось писать халявные заметки поверхностно обо всём.

Когда я очутилась на первом курсе, нам запретили работать и практиковаться, считая, что одного-двух занятий в неделю будет достаточно для того, чтобы обучить студентов-бакалавров всем тонкостям азов бумагомарания. Угрожали отчислением, если мы ослушаемся.

Во время первой нормальной практики я поняла, что год мы страдали фигнёй, и я ничему не научилась. пришлось пользоваться теми навыками, которые я приобрела за полтора года до этого. Было обидно.

На втором курсе мне стало плевать на отчисление. Я взяла и устроилась на работу, создала газету с нуля и сейчас горжусь тем, что она кое-как функционирует. Пришлось скрывать, но конспиратор из меня получился неплохой. И знаете, оказавшись в кругу, где никто не склонен помогать, все смотрят на тебя волком, где нельзя прибежать к преподавателю с просьбой о помощи, я получила такую школу, что теперь уже почти совсем не страшно.
Я занимаюсь коньюнктурщиной, пишу на темы, которые мне задают. Я делаю то, что мне говорят. Это нелегко, ибо девятнадцатилетняя девушка, которая бегает по стройке с фотоаппаратом, блокнотом и в каске - это уже результат. Привыкать пришлось долго. Но... Как бы я ни поливала грязью свою работу, профессию, начальника, я всё равно получаю удовольствие от того, что делаю. В последнее время шеф углядел в моей черепной коробке нечто, отдалённо напоминающее мозг, и стал прислушиваться к моему мнению. да и вообще одобряет мою деятельность.

Мне девятнадцать, я зарабатываю собственным трудом деньги, и труд этот мне приятен. А ещё я каждый месяц вижу в почтовых ящиках газету, которую делала сама. Для моих малых лет это единственное, чем я по праву могу гордиться.

Надеюсь, что когда мне будет тридцать, я всё-таки напишу статейку о музыке